Эрл Стенли Гарднер

«Дело о сумочке авантюристки»

1

Перри Мейсон, сидевший за столиком в ресторане, вгляделся в напряженное лицо человека, который ради разговора с ним оставил свою очаровательную спутницу.

— Вы сказали, что хотели бы поговорить со мной о золотых рыбках? — переспросил Мейсон безучастно, со слегка скептической улыбкой на губах.

— Да.

Мейсон покачал головой:

— Боюсь, мой гонорар покажется вам чересчур высоким…

— Меня не интересует ваш гонорар. Я могу позволить себе заплатить любую сумму в разумных пределах.

— Простите, — спокойно, но твердо произнес Мейсон, — я только что закончил трудное дело, и у меня нет ни времени, ни желания заниматься рыбками. Я…

Высокий мужчина с важным видом подошел к столику и сурово обратился к собеседнику Мейсона, на лице которого застыло выражение полного недоумения:

— Харрингтон Фолкнер?

— Да, — коротко ответил тот голосом человека, привыкшего повелевать. — Я сейчас занят, как вы сами можете догадаться. Я…

Подошедший к столику мужчина быстро сунул руку в нагрудный карман пиджака, и через мгновение в руках у Фолкнера оказался продолговатый пакет.

— Копии повестки и жалобы, дело Карсона против Фолкнера. Дискредитация, сто тысяч долларов. Здесь — оригинал повестки. Обратите внимание на подпись судебного исполнителя и печать Суда. Расстраиваться нет необходимости. Это — моя работа. Если я не вызову вас в Суд, это сделает кто-нибудь другой. Обратитесь к своему адвокату. На ответ вам дается десять дней. Если истец ни на что не имеет прав, он ничего не получит. Если имеет, вам не повезло. Я просто разношу повестки. Нет смысла сердиться. Благодарю вас. Доброй ночи.

Слова вылетали с такой скоростью, что походили на дробь града по металлической крыше.

Судебный курьер быстро и изящно повернулся и исчез, смешавшись с группой выходивших из ресторана посетителей.

Фолкнер, с видом человека, не способного очнуться от продолжительного кошмара, в котором он является лишь беспомощным статистом, сунул бумагу в боковой карман, молча повернулся и прошел к своему столу.

Мейсон проводил его задумчивым взглядом.

Над столиком склонился официант. Мейсон ободряюще улыбнулся своей секретарше Делле Стрит. Потом повернулся к Полу Дрейку, частному детективу, присоединившемуся к ним всего несколько минут назад.

— Пол, поужинаешь с нами?

— Большой чашки кофе и ломтика пирога с мясом будет вполне достаточно.

Мейсон сообщил заказ официанту.

— Что можешь сказать о девушке? — обратился он к Делле Стрит, когда официант ушел.

— Ты имеешь в виду спутницу Фолкнера?

— Да.

— Если он решил завести с ней интрижку, его вызовут в Суд совсем по другому делу, — рассмеялась Делла.

Дрейк наклонился и выглянул из кабинки.

— Я должен сам посмотреть на нее, — заявил детектив и через несколько минут добавил: — Ого! Девочка — пальчики оближешь!

Мейсон задумчиво изучал пару.

— Достаточно вульгарна, — заметил он.

— А как выглядит, — продолжал Дрейк. — Обтягивающее платье, длинные, длинные ресницы, красные ногти. Он забыл о повестках в кармане, как только заглянул в эти глаза. Готов поспорить, он не станет их читать, пока… Перри, кажется, он возвращается к нам.

Мужчина резко отодвинулся от стола, встал и, не сказав ни слова своей спутнице, решительной походкой прошагал к столику Мейсона.

— Мистер Мейсон, — произнес он неспешно и отчетливо, как человек, привыкший отстаивать свою точку зрения, — мне казалось, что у вас сложилось полностью ошибочное мнение относительно дела, по поводу которого я хотел с вами поговорить. Я полагаю, что при первом же упоминании рыбок, вы посчитали дело незначительным. Это не так. Рыбки, о которых идет речь, являются превосходными экземплярами вуалехвостого мавританского телескопа. Дело также касается нечестного партнера, секретного лекарства от болезни жабр и вымогательницы.

Мейсон разглядывал взволнованное лицо стоявшего у столика мужчины и с трудом сдерживал улыбку.

— Золотые рыбки и вымогательница, — наконец сказал он. — Вероятно, вас стоит выслушать. Почему бы вам не придвинуть стул и не рассказать нам обо всем.

Лицо мужчины выражало полное удовлетворение.

— Значит, вы возьметесь за мое дело и…

— Пока я согласился только выслушать вас, не более, — возразил Мейсон. — Позвольте представить Деллу Стрит, мою секретаршу, и Пола Дрейка, владельца «Детективного Агентства Дрейка», очень часто оказывающего мне помощь в сборе информации. Быть может, вы пригласите к нашему столику вашу спутницу и мы все вместе…

— С ней все в порядке. Пусть остается там.

— Она не будет против? — спросил Мейсон.

Фолкнер покачал головой.

— Кто она?

— Вымогательница, — ответил Фолкнер все тем же тоном.

— Когда вы вернетесь за свой столик, ваше место, возможно, будет занято, — предупредил Дрейк.

— С удовольствием заплачу тысячу долларов мужчине, который избавит меня от ее общества, — с жаром произнес Фолкнер.

— Согласен на пятьсот, — с улыбкой ответил Дрейк. — Неплохое приобретение за полцены.

Фолкнер наградил его серьезным оценивающим взглядом и придвинул стул.

Его молодая спутница, его взглянув на него, открыла сумочку, достала зеркальце и принялась оценивающе, как купец, выставивший товар на продажу, рассматривать свое лицо.

2

Вы даже не удосужились взглянуть на бумаги, переданные вам судебным курьером, — сказал Мейсон.

Фолкнер равнодушно махнул рукой.

— Нет необходимости. Они просто часть кампании, развязанной против меня.

— Какова сумма иска?

— Сто тысяч долларов, если верить словам человека, доставившего документы.

— И вам неинтересно хотя бы ознакомиться с ними?

— Мне неинтересно все, что предпринимает Элмер Карсон, чтобы доставить мне неприятности.

— Расскажите мне о золотых рыбках.

— Вуалехвостый телескоп — очень ценная рыбка. Непосвященному она вряд ли покажется золотой. Она черная.

— Вся?

— Даже глаза.

— Что за рыбка телескоп?

— Один из видов золотой рыбки, выведенный путем селекции. Название получили за то, что их глаза выступают из глазниц, иногда на четверть дюйма.

— А это не придает им несколько отталкивающий вид? — спросила Делла Стрит.

— Придает, для непосвященных. Некоторые называют вуалехвостых мавританских телескопов «рыбками смерти». Чистейший предрассудок. Люди всегда относятся так к черному цвету.

— Думаю, мне бы они не понравились, — сказала Делла.

— Как и многим людям, — согласился Фолкнер, как будто предмет разговора не интересовал его. — Официант, принесите мой заказ на этот столик.

— Конечно, сэр. А заказ вашей дамы?

— Подайте на ее столик.

— Фолкнер, — сухо произнес Мейсон, — не уверен, что мне нравится ваш стиль поведения. Вы обедали с этой дамой, кем бы она ни была, и…

— Все в порядке. Она не станет возражать. Ее совершенно не интересует то, что я собираюсь рассказать.

— Что же ее интересует?

— Деньги.

— Можете назвать ее имя?

— Салли Мэдисон.

— И она занимается вымогательством?

— По-моему, да.

— Тем не менее, вы пригласили ее в ресторан.

— Почему бы и нет?

— А потом ушли к нам и оставили ее в одиночестве? — спросила Делла Стрит.

— Мне хотелось поговорить о деле. Ей такой разговор показался бы неинтересным. Ситуация известна ей детально. Нет необходимости тревожиться о моей спутнице.

Дрейк взглянул на Перри Мейсона. Официант подал пирог с мясом для него, салат из креветок для Деллы Стрит и Мейсона и консоме [1] для Харрингтона Фолкнера.

Салли Мэдисон, оставленная в одиночестве, подправила косметику на лице, на котором сейчас застыло тщательно отработанное выражение скромной честности. Казалось, ее нисколько не интересовали ни Харрингтон Фолкнер, ни люди, к которым он присоединился.